Отсюда. Отличная статья, кстати.
Правда, там есть кое-какие спойлеры для меня, но...Уильям Хартнелл не занимает высоких мест в голосованиях на лучшего Доктора. Его репутация несколько страдает от того, что его преемником был первый по-настоящему современный Доктор, а также от того, что он часто забывал свои реплики и был просто-напросто сварливым старым мерзавцем, а не энергичным героем, в которого в конце концов и превратился его персонаж.
Здесь и сейчас я намерен заявить, что это попросту неверно. Он и есть
Доктор...Доктор. Он и старый сварливый мерзавец и энергичный герой.
Ладно, действительно, он не очень-то и бегает туда-сюда по съемочной площадке, но все же, он — ключевая фигура на экране. Острота его мысли может дать фору многим из Докторов, порой даже кажется, что он мудрее, чем его же последующие воплощения. В то же время, он — это вспыльчивый, таинственный старик, который порой может и перегнуть палку. Удивительно, что это отталкивает людей от Хартнелла, тогда как в младших Докторах на это смотрят как на хорошую актерскую игру. А ведь Хартнеллу хорошей игры не занимать.
Он был способен вызвать ощущение тайны, растерянности и опасности, и ни одному из его преемников не удалось воспроизвести их на том же уровне. В то же время, поскольку он окружил себя суррогатной семьей, вокруг него витал какой-то своеобразный дух дядюшки. Доктор Хартнелла заставлял всех почувствовать, что он может действительно сделать что-нибудь волшебное в любой момент.
Так что, на мой взгляд, все эти разговоры о том, что Патрик Траутон заложил основы для современных Докторов — полная чушь, пускай он и остается «Доктором среди Докторов». (Посмотрите интервью с Кристофером Экклстоном на DVD-издании первого сезона или же комментарии Теннанта/Коллинсона/Рейнора по поводу «Пяти Докторов»).
Траутон вел свое строительство на фундаменте, заложенном Хартнеллом, как и все последующие актеры, но все, что из себя представляет этот персонаж, берет начало в первом Докторе. Один мой друг прекрасно сказал на этот счет следующее: «Мы много говорим о людях, ставших определяющими для этой роли. Хартнелл определил ее первым.»
Все, чем Доктор когда-либо занимался есть где-то среди того, что сделал Хартнелл. Его диапазон поразительно неплох. Романтика? Есть. Злость? Есть. Настоящее, без капли фальши, вселенское чудо? Есть. Подавленность и отчаяние? Есть. Экшн-сцены? Ну, дублеры об этом позаботятся. Но, так или иначе, весь этот спектр, который (в теории) оказался доступен лишь Докторам начиная с девятого и заканчивая одиннадцатым, на практике уже был исполнен ни много ни мало сорок пять лет назад.
Эра Хартнелла шагает не столь широкими шагами, это так, но и не отстает от некоторых сюжетов времен Пертви.
Вопрос о репликах, которые Хартнелл забывал, обсуждался с разной степенью въедливости. Но доподлинно нам известно, что он страдал от болезни, поражающей память, его съемочный график в Докторе Кто был рассчитан на сорок восемь недель в год, и что каждый эпизод снимался «напрямую», это означало, что если только актер не выругивался на камеру или декорации буквально не опрокидывались — обычно записывался только один дубль для каждой сцены.
Потому не удивительно, что актеры забывали реплики, особенно главный актер, у которого было чудовищное расписание. Однако, следует отдать ему честь: Доктор в исполнении Хартнелла был несколько чудаковатым и рассеяным, так что порой трудно понять, какие из его ошибок преднамеренные, а какие нет.
Мы осознаем, на что он способен в тот самый момент, когда он появляется на экране в серии «Неземное дитя» и спрашивает Йена и Барбару: «Ну и что же с вами будет?». Наиважнейший вопрос в истории сериала.
Ах, «Неземное дитя». Этот эпизод практически несправедливо хорош. А ведь это самый первый эпизод. Это «Доктор Кто». Стандарты высоки. Даже Рассел Ти Девис опасался начинать с чего-то выдающегося, а потому, для создания некой почвы, выставил вперед Розу, как достаточно неплохую завязку, прежде чем, уже углубившись на несколько эпизодов, занялся «классической» серией.
Если мы намереваемся грубо подвести итог всему, что имело место в эре РТД, то второй и четвертый сезоны напоминают эру Леттса/Дикса/Пертви, а первый сезон основан на достижениях Ламберта/Уиттейкера/Хартнелла.
Или, иными словами, с самого своего начала сериал практически попал в яблочко. Вот вам таинственный путешественник, его родная планета недоступна, он вспыльчив и ведет себя как чудак. Девятый Доктор и его путь во многом похожи на путь первого и его трансформацию из аутсайдера в героя.
Но эру Хартнелла отличает непостоянство. На ее протяжении сменяется несколько команд, участвующих в производстве сериала, и лишь с наступлением эры Траутона у шоу начинает появляться нечто отдаленно напоминающее формат. Эра Хартнелла — совершенно новая, так что каждый новый элемент, который она вносит в шоу, является серьезным развитием. Сериал быстро перерос свой изначальный посыл — развлекать и обучать детей.
Не меньше главного актера в этой эре мне нравится масштаб сюжетов. Истории эпического размаха здесь — традиционное блюдо, их события разворачиваются на протяжении больших отрезков времени. Если вам хочется внушительных сюжетов о вторжении далеков, которое охватило всю вселенную, где в конце все плачут, знайте — именно эта эра породила их. Но дело не только в историях о далеках.
В «Римлянах» Нерон практически домогается Барбары, Доктор ненароком становится виновником Великого пожара, а Йен в итоге оказывается рабом на галере. Галера тонет. Йен сбегает вместе со своим другом, но в конце концов их ловят и они становятся гладиаторами. История разворачивается на протяжении месяца.
Мне нравится масштаб сюжетов, мне нравится «эпическое» ощущение, которое состоит в том, что перед нами скорее изматывающая работа, нежели попытка впопыхах превзойти неблагоприятные обстоятельства. Звучит подобно пытке? Верно, так оно и есть. К тому же «Римляне» это, между прочим, первый комедийный сюжет в «Докторе Кто».
И едва ли это должно нас удивлять. В прошлом как Терри Нейшн, так и Деннис Спунер — комедийные сценаристы, они перебрались в научную фантастику, а Хартнелл — заслуженный ветеран многих комедийных кинолент, включая первый фильм в серии «Carry On». Сериал был обречен в конечном счете прийти к разыгрыванию полноценной комедии.
Эту эру могут также назвать своей родиной чисто исторические сюжеты, среди которых — «Ацтеки. В зале величайших достижений сериала ему отведено свое особое место и далеко не последнюю роль в этом играет Хартнелл. Здесь он не на первых ролях, основная драма выпала на долю Жаклин Хилл в роли Барбары, но Хартнелл блистает в своем амплуа, он соблазняет почтенную ацтекскую женщину с целью получить доступ в гробницу, в которой застряла ТАРДИС. В итоге они оказываются помолвлены, но доктор воротит от нее нос, а затем, как ни в чем ни бывало, упоминает об этом в разговоре с Йеном, как будто здесь нет ничего особенного. И это после его ссоры с Барбарой, в которой он поизносит одну из самых известных реплик сериала: «Нельзя менять историю. Ни единой строчки!»
Разыщите DVD и посмотрите эту серию. Его игра многогранна, отточена до мельчайших деталей, она — выдающийся образец. Или, как сказал мой друг: «Это Доктор, все поразительные грани мастерства которого мы предвидели, но в то же время он абсолютно непостижим.»
Если вам нужны примеры тех невыразимых словами особенностей, которые он привнес в эту роль — посмотрите «Три Доктора». Хартнелл сидит посреди минимума декораций и, это очевидно, читает реплики с карточек с подсказками. Он ни разу не появляется в окружении других персонажей, разве что на экране ТАРДИС.
Когда происходили съемки «Трёх Докторов» Уильям Хартнелл умирал. И он великолепен. Он поразительно очарователен. Фактически, это чистая поэзия.
@темы:
размышлизм,
Doctor Who,
репост,
1963-1989