В сообществе, посвящённом "Alice 2010", проходит кинк-фест.
Не критика, а так, печаль.Печально, что невозможно прокомментировать фик прямо там - видимо, расчитывают на бывалых авторов, которые не "пишут за фидбэк" (с). А, между прочим, после некоторых фиков остаётся ощущение такого потрясения, что хочется немедленно высказаться!
Я решила попробовать утащить несколько самых захвативших фиков, жду отклика на U-mail с разрешением на перепост.

Пишет  lelikas:
Название: Ты
Автор: lelikas
Тип: гет
Фэндом: Alice in Wonderland 2о10
Пейринг: Алиса/Шляпник
Размер: мини
Рейтинг: маленький намек на НЦ-17
Права: отказываюсь
Размещение: где угодно, но с этой шапкой
Предупреждения: возможен ООС
Написано по заявке: "Даже у меня есть плотские инстинкты, я ведь все-таки мужчина".
осторожно, желание
"Мы должны быть только друзьями, друзьями, друзьями..."
До боли стиснутые зубы, упрямый взгляд прочь от окна. Глубокий вдох. Выдох. Вдох. Не желая сдерживать рвущееся желание вперемешку с любопытством, он снова смотрит вниз. Выдох.
Она танцует. Легко перемещается по четким границам ею же придуманного круга. Шаг, прируэт, шаг.
О, Боже, как она восхитительна.
Судорожный вдох. Наблюдая за ней он забыл как дышать. Да что там! Он собственное имя помнил едва ли.
Луна светит в окно, отбрасывая причудливые тени на мебель и стены. Из этих теней можно сделать превосходные фантазии для сада Грез, но сейчас Терранту было бы плевать даже если бы стол вдруг заговорил и лично сообщил, что же общего у него с вороном.
Зачем фантазии, зачем глупости, если там она? Такая близкая, но бесконечно далекая, неосязаемая, но ощутимая. И как же это называется?..
"Я же просто её хочу!" - тупая боль в левом виске. Он осознал то, что давно вертелось в голове и не давало покоя мыслям. Желание плоти, желание за пределами разума, желание... Эти глаза, которые просят, смеются, жалеют, любят... Эта белоснежно-сливочная кожа, которая под лунным светом выглядит почти прозрачной... Эти легкие движения... Губы... Манящие, полные...
Какая банальность. Он, столь сумасшедший и столь смешной для всего и всех, сейчас стоит в своей комнате и умирает от желания к Бравному войну, героине Страны Чудес или просто к Алисе Кингсли. Сумашествие... Как, как он дошел до этого?..
Снова взгляд в окно. Неверие, рывок. Стон.
Шляпник сползает по стенке около окна. Она ушла. Она ушла. Она ушла.
И снова болит голова. Как он устал. Постоянный страх случайно проворонить свой секрет. Он уже давно не мог находится в её компании, давно не разговаривал с ней наедине. А так хотелось... Хотя это к лучшему. Никто бы не понял, почему он внезапно завалил бы Бравного воина на траву и...
Галлюцинация?
Еще раз. И еще. Стук в дверь. Ему стучат. Нервно. Ночью. В спальню.
Какие-то несвязные мысли мешаются в голове в одну большую кашу.
Глупая надежда, надежда в практически невозможное затопляет сердце.
Шляпник идет к двери. Медленно, неуверенно.
Стук затихает. Словно тишина прислушивается.
Террант, не в силах больше терпеть, распахивает дверь и застывает.
Конечно же это Алиса. Кто же еще. Из окон коридора на неё падает лунный свет. Волосы спутаны, распущены, нелепы, но прекрасны.
Алиса босиком. В последнее время она не признавала обувь, ходила босиком. На вопрос "почему?" пожимала плечами и говорила, что не знает. Может она и не знала, но Террант знал, точно знал. Ей просто было удобнее босиком. Здесь, в Стране Чудес она чувствовала свободу от рамок того мира в котором она прожила почти 20 лет. Поэтому она ходила босая. Назло тому миру, миру ограничений.
Она не кукла, какой выглядит большинство придворных дам Королевы, они не искусственная, а живая, настоящая, веселая. Она... она просто Алиса.
- Шляпник? - она улыбается. Улыбка какая-то...не Алисинская.
- Ну, мне казалось, что в три часа ночи ты рвешься ко мне в дверь. А раз дверь моя, значит перед тобою я, - он опять нес какую-то чушь. Он просто не мог отвести глаз от её грустного личика сердечком и темных кругов под глазами. Что такое? Желание отступило на второй план, в сердце поселилась тревога.
- Ага, точно, - она отвечает невпопад и переминается с ноги на ногу, словно... стесняясь? - Ты не впустишь меня? Полы на жуткость холодные.
Террант рассеянно кивает, коря себя за недогадливость и отступает внутрь, пропуская. Она проходит в комнату.
Только сейчас он замечает, что то, что он издалека принял за легкое платье - сорочка с коротким рукавом. Шляпник заглатывает комок в горле и закрывает дверь.
Девушка его снов, желаний и мыслей с любопытством оглядывается. Она подмечает каждую деталь интерьера, словно желая оставить в памяти навсегда. Взгляд Алисы останавливается на открытом окне.
- Ты... Как ты узнала, что я не сплю? - спросил Шляпник.
- Увидела, что у тебя окно в комнате распахнуто. Подумала, что ты не спишь, - рассеяно отвечает она, присаживаясь в кресло.
- А если бы спал?
- Разбудила бы.
Террант тихонько фыркает. В этом вся Алиса.
- Что происходит? - его веселье мгновенно улетучивается.
- Ты о чем? - спрашивает он, прищуривая глаза.
Он видит, как с этим вопросом во взгляде девушки полыхает незатухающий огонь боли. Этот огонь передается и ему. Жар, боль, ненависть к происходящему... Как просто и как сложно. Океан чувств, контрасты, отсутствие контроля... Он чувствует то, что чувствует она.
- О чем?! Что вообще творится? Со мной, с тобой, с нами? - вопрошает она, внезапно вскакивая и подлетая к нему, - Почему Чешир уже не хочет улыбаться, Кролик отказывается пить чай, а деревья молчат? Объясни! Почему...
Вопросы вылетали один за другим, разбивая ночную тишину. Шляпник со всей силой сцепляет пальцы в замок, пытаясь унять дрожь. Он чувствует стыд, горечь и снова желание. Опять, опять, опять! Черт!
По щекам Алисы текут слезы. Она искренне не понимает этого милого, но крайне бестолкового человека. Еще месяц назад он бы подошел и щелкнул её по лбу, а потом обнял и сказал, что все будет хорошо. А сейчас стоит, как неживой.
Тишина. Часы на каминной полке тихо щелкают, отсчитывая секунды. Секунды напряженного ожидания.
Он не позволяет себе думать.
- Видишь ли, Алиса... У меня есть плотские инстинкты, потребности. Я ведь все-таки мужчина.
Ну вот. Сказал. Как камень с души... на несколько секунд. Потом осознание. Он признался! В своей слабости. В том, что... хочет?
Но нет. Чувство меняется. Оно другое. Странное.
Он вскидывает глаза на девушку. Она растирает слезы кулаком, оставляя на щеках красные разводы. Она смешна. Нелепа. Но все равно так желанна...
- Ты понимаешь, Алиса? - вопрос срывает с губ прежде чем Шляпник способен удержать его. Мысленно ударив себя по рукам, он с тревогой наблюдает за девушкой.
Она отвернулась. Несколько секунд каменной неподвижности - и она снова двигается. Странно, рывками. Она подходит к окну и осторожно завешивает его шторами. Потом неуверенный шаг в его сторону.
Он пытается поймать её взгляд, но Алиса упорно не желает смотреть на него. Она опять не двигается.
Секунды тянутся словно желе, которое Террант никогда не любил. Он почти представляет его - противное, скользкое, словно змея, дрожащее... Такое полупрозрачное... Его практически передергивает, настолько силен мысленный образ.
Шляпник, наверное, моргает в тот момент, когда Алиса... сбрасывает ночнушку?..
Да.
Оставшись в одном нижнем белье, она подошла к Шляпнику и - наконец-то! - посмотрела ему в глаза. Там сияли отчаянная решимость и капелька страха.
Шляпник задрожал прямо-таки, как то самое желе. В самых смелых фантазиях он не мог подумать такого. Она сама готова ему отдаться. Вот так, просто. Он видел совсем-совсем рядом ту самую кожу, те самые глаза и губы, губы, губы... Он мог видеть каждую веснушку на лице, каждый миллиметр тела... Она была тут, невозможно близко...
- Почему ты?.. - хриплый шепот и шаг вперед.
- Наверное я люблю тебя? - то ли вопрос, то ли утверждение.
Внезапно даже для себя, Шляпник подходит к кровати и снимает с неё покрывало. Затем подходит к Алисе и бережно закутывает её в прохладную ткань. В этот момент он понимает очень многое, но основную, самую важную истину он должен сказать ей.
- Знаешь, - спокойно говорит он, - Таких жертв мне не нужно. Я люблю тебя. Я готов ждать до тех пор, пока ты сама этого не захочешь.
И с нежностью и трепетом он прикасается своими губами к родным и таким долгожданным губам. Её губам. Губам его Алисы.
Теперь все правильно. Желание сменилось другим чувством. Любовью.



Пишет  Kenny Lee:
Заявка № 12
Пейринг: Шляпник/Алиса
Жанр: Ангст, PWP, … . Флафф, стёб, юмор отставить.
Рейтинг: не ниже R
Шляпник впадает в безумие (из-за интриг Красной Королевы или по какой другой причине – на усмотрение исполнителя) и удерживает Алису в Стране Судес силой. Страна Чудес меняется вместе с Алисой, становится темнее и страшнее. Возможен кроссовер с American McGee’s Alice. Конец на усмотрение автора, но желательно бы хэппи.
От автора: Не дружу я с ХЭ. =) Не знаю, угадал или нет Ваше пожелание... Но я старался.

читать дальшеНе пущу. Не пущу, никогда, ни за что, не пущу.
- Алиса! Подожди... Мне нужно кое-что сказать тебе. Пойдем, твой мир подождет еще несколько минут. Пожалуйста, Алиса.
И она позволяет увести себя с поля боя, и он прячет разгорающиеся оранжевым глаза.
Террант уводит Алису все дальше в лес и с каждой минутой все сильнее сжимает ее ладонь в своей, пока она наконец не вскрикивает от боли.
- Остановись! Остановись, я не пойду дальше!
- Хорошо... Я думаю, здесь подходящее место. - Он все еще не смотрит на нее. - Отдай мне кровь Бармаглота.
- Что? Нет!
- Отдай мне кровь Бармаглота, Алиса! - шипит Шляпник. - Она тебе не нужна! Я никуда тебя не пущу, слышишь!
Он оборачивается, и Алису словно окатывает жаркой волной безумия Терранта. Он больше не просит. Он требует. Он прожигает ее взглядом медно-солнечных глаз, и ей почти что больно.
Шаг - и он до неприличия близко.
Секунда - и он уже разжал алисину ладонь, и кровь Бармаглота впитывается в землю.
- Не уйдешь. Не бросишь меня! - шепчет Террант испуганной Алисе. - Не отпущу теперь...
Он целует, словно кусает. Ножницы, торчавшие из кармана, дождались своего часа, и режут, режут, режут синее платье, в которое превратились ненужные уже доспехи.
Она кричит, но вырываться страшно - Террант слишком безумен, и вместо ткани под лезвиями может оказаться ее кожа.
Никуда, никуда тебя не отпущу...
Шляпник валит Алису на землю, на осыпавшиеся иголки, на гнилые листья, на ломкие ветки.
- Террант... Террант...
Глаза вспыхивают красным.
- Террант... Отпусти... Я останусь... Отпусти меня...
- Конечно... Конечно останешься, Алиса...
И в ту секунду, когда Алиса заходится криком, он захлебывается стоном.

Белая Королева смотрит в небо. Медленно кружа, с него, серого, летят мелкие снежинки.
В Стране Чудес в первый раз идет снег.


Пишет  Literally:
Заявка № 17
Гет
Валет/Алиса
Чем мрачнее, тем лучше. Рейтинг не ниже PG-13
Красная королева узнаёт Алису, и приказывает заточить её в темницах. Валет видит Алису и Шляпника, и ревнует, и всё же он готов помочь ей выбраться, но с одним условием...
Предупреждение: NC, ангст и пафос.
читать дальшеЭтой ночью Илосович Стейн лично является в подземелья, где томятся пленники Её Величества. Он один, и его тяжелые шаги отчетливым и гулким эхом отдаются в сырых каменных стенах. Алиса, жмущаяся в уголок своей камеры, зябко кутается в ставшее однажды утром слишком просторным платье; она уже устала считать дни с тех пор как их разоблачили и бросили гнить в темницах, и действие расти-булки давно уже кончилось, вернув ей её собственный рост. Безумный Шляпник сидит, уткнувшись лбом в решетку, отделяющую его камеру от камеры Алисы, бездумно перебирает глухо бряцающие звенья цепи, которой скованы его руки, и временами начинает что-то тихо бормотать себе под нос. Мальямкин еще не сдалась - пусть и прикованная за лапку цепью, все время, когда не спит, она со звоном ходит взад-вперед по камере, надеясь придумать план побега. В последний раз, когда они попытались обсудить возможность сбежать, наутро пришел Валет Червей со своей свитой, и Алиса и Шляпник были жестоко избиты. Мальямкин повезло: её просто отшвырнули в стену, так что она сразу потеряла сознание и тихонечко пролежала на полу все то время, пока Стейн сотоварищи развлекались. У Алисы до сих пор не зажила разбитая скула, а Шляпник вообще первые несколько дней не мог подняться.

Но в этот вечер Валет идет не за тем, чтобы потешиться и помахать кулаками. У него есть предложение, от которого эта Алиса, надежда ненавистной Белой Королевы, он знает, не откажется. Он идет по коридору, печатая шаг и лицо его мрачно и непроницаемо.

Когда Стейн останавливается напротив её камеры, Алиса поднимает голову и глядит на него. Девочка, при виде которой он теряет самообладание, какого бы роста она ни была, смотрит ему прямо в глаза, устало, но с вызовом. Дурочка, она была слишком неосторожна в этих своих попытках выкрасть Вострый Меч из-под носа у стражи. Насколько легче было бы получить её, будь она до сих пор придворной Ирацибеты! Он, Валет Червей, в фаворе у самой Королевы, несложно понять, что он умеет и привык добиваться того, чего хочет. А Алису он хочет с того самого мгновения, когда впервые увидел её сидящей у трона Её Величества. А с тех пор, как она посмела отказать ему, это желание превратилось в жгучую, неконтролируемую похоть, становящуюся все страшнее с каждым днем и подогреваемую ревностью. Потому что он знал, что, едва добыв Вострый Меч, Алиса первым делом бросилась бы освобождать своего Шляпника. И каждый раз, когда он теперь спускается в подземелья, чтобы поглумиться над пленниками, каждый раз, Валет замечает, как при его появлении Алиса бросается прочь от решетки, отделяющей её от этого безумца, и ревность начинает жечь его изнутри. В то утро, когда ему сообщили, что они планируют побег, и он привел стражу, чтобы наказать их, он совсем не собирался устраивать бойню. Но увидев, как эти двое безмятежно спят, держась за руки, просунув их сквозь толстые прутья решетки, он не смог сдержаться, сам схватил этого клоуна за шкирку и бил до тех пор, пока эти наглые, смешливые зеленые глаза не закатились, а рыжие патлы не окрасились кровью, алой, как платье Королевы.

Стейн и сам не замечает, как воспоминания захлестывают его, и он долго молчит, стоя у двери камеры, заложив руки за спину, и невидящим взглядом смотрит на Алису. Пленники не издают ни звука, напряженно глядя на него, даже вечно не в меру болтливый Шляпник сегодня не лезет со своими дурацкими прибаутками.

- Зачем ты пришел? - спрашивает Алиса, и Стейн вздрагивает, его взгляд снова становится осмысленным и тяжелым.
- Я решил освободить вас, - говорит он, и девочка вскакивает с места, в её взгляде сомнение и совершенно безумная надежда.
- Сегодня перед рассветом я отдам тебе ключи от камер и отошлю стражу, чтобы вы могли беспрепятственно выйти из замка, - продолжает Стейн твердо и отчетливо. - Но с одним условием.
- Что за условие? - спрашивает Алиса, подходя почти вплотную к двери, и Валет поражается, как быстро она превратилась из испуганной, почти отчаявшейся пленницы в дерзкую, смелую девушку, какой он знал её раньше.
- Нет, - звучит голос Шляпника из глубины камеры. - Алиса, нет.
- Я не с тобой говорю, умалишенный, - жестко обрывает его Валет и снова глядит на Алису. - Ты пойдешь со мной в мои покои. А потом я вас отпущу.

Он видит, как она меняется в лице - удивление, понимание, ярость и холодное презрение сменяют друг друга на её прекрасном личике. Но он знает, она умная девочка, она поймет, что предложение соответствует цене.

- Алиса. Алиса-Алиса-Алиса, - шепчет Шляпник, с силой вцепляясь в прутья решетки.

Алиса медлит, глядя в пол, и Стейн решается выложить последний козырь.

- Я отдам тебе Вострый Меч.

Она быстро взглядывает на него и хмурится.

- Чем докажешь, что не соврешь? - тихо спрашивает она, и Стейн напрягает все силы, чтобы не улыбнуться с триумфом.
- Клянусь рыцарской честью.
- Алиса, не слушай его, он лжец, он...
- Хорошо, - говорит Алиса, и губы Валета все же растягиваются в улыбке. Но она исчезает, когда девочка вдруг опрометью бросается к разделяющей камеры решетке, к Шляпнику, и шепчет, задышливо, со слезами в голосе, тщетно надеясь, что Стейн не услышит:
- Я должна, ты же знаешь, это единственный шанс, а потом он отпустит нас, и все будет хорошо, - она тянется через решетку к его губам, целует, - Прости меня, ради нас всех, постарайся простить...

Но Валет слышит каждое слово, каждый вздох, и ревность кровавой мутью снова застилает глаза. Он сдергивает с пояса ключ от её камеры, замок открывается со скрежетом, и протягивает внутрь руку.

- Ну, ты идешь?

Алиса смотрит на него с ненавистью, мгновенно отпрянув от решетки, и на её щеках блестят слезы. Она выпрямляется гордо, тыльной стороной ладони вытирает глаза и одергивает грязное красное платье.

- Иду.

Стейн закрывает камеру, подставляет ей локоть, и она берет его под руку и идет рядом к выходу, держась неестественно прямо. Она смотрит перед собой, но видит искаженное безумием лицо Шляпника, в ярости бросающегося на прутья решетки с воплем: "Нет!"


***

- Раздевайся, - приказывает Стейн, когда за ними закрывается дверь его комнаты.

Внутри все в красных тонах, горят свечи и стоит ванна, наполненная горячей водой с шапкой мыльной пены.

- Что, даже не предложишь даме присесть? - Алиса пытается язвить, но Стейн видит, чувствует, что ей страшно.
- Присядешь ты потом, и туда, куда я скажу, - ухмыляется он. - Раздевайся и залезай в ванну. От тебя несет тюрьмой.

Она заметно вздрагивает, но слушается, распускает одну за другой завязки на платье, стягивает его с груди, потом спускает с бедер вместе с бельем и наконец, перешагивает бесформенную кучу ткани, краснея, но глядя Валету в глаза.

- В ванну, - повторяет Стейн и не может оторвать взгляда от её обнаженной спины, рассыпавшихся по плечам густых волос, стройных ножек, упиваясь осознанием того, что он получил её, он, а не этот раскрашенный идиот, который только и умеет, что чаи распивать да травить безумные байки.

Он открывает комод и бросает ей мочалку - Алиса не двигается, только сидит, вцепившись пальцами в борта, и Стейна это раздражает.

- Шевелись, - приказывает он. - Мыть я тебя не стану.

Он раздевается под тихий плеск воды. Не спеша расстегивает крепления брони, стягивает тунику и рубашку, удовлетворенно расправляет сильные плечи, покрытые шрамами, полученными в бессчетном количестве сражений. Уже полностью обнаженный, Стейн поворачивается к Алисе, едва успевшей подняться на ноги, чтобы выйти из ванны. Мочалка с тихим шлепком падает из её рук в воду, брызгая пеной.

Стейн протягивает ей полотенце и стоит неподвижно, наблюдая, как она вытирается, а потом подходит вплотную, собираясь поцеловать, но она отворачивается.

- Расслабься, - усмехается он. - На самом деле это даже приятно.

Алиса не отвечает, все так же глядя в сторону, и он берет её за подбородок, силой разворачивает к себе и коротко и мокро целует в губы, чтобы в следующий момент уже целовать её шею и ключицы, спускаясь все ниже, к маленькой груди с затвердевшими от холода сосками.

- Поцелуй меня, - говорит Стейн, уже охрипшим от желания голосом, но Алиса упрямо поджимает губы.
- Значит, меня не хочешь целовать, а этого сумасшедшего урода - хочешь? - он больно впивается пальцами в её плечи и встряхивает.
- Именно так, - тихо отвечает она, и ярость снова поднимается в груди, затмевая все остальные чувства, и Валет тотчас забывает о том, что хотел, чтобы она отвечала ему, стонала от удовольствия и просила о большем.

Стейн обхватывает Алису одной рукой за талию и грубо тащит её на кровать, швыряет плашмя на живот и нависает над ней, отбрасывает её влажные волосы, и целует, кусает нежную бледную кожу на её плечах, чувствуя, как она тяжело и рвано дышит, зная, как заходится от ужаса её сердце. Он не чувствует ни жалости, ни вины - в конце концов, он все еще собирается выполнить свою часть сделки, и девочка получит своего безумца со всеми потрохами.

Она кричит и пытается вырваться, когда он проникает в неё одним быстрым движением, и крепко удерживает её бедра, не давая ей сдвинуться с места. Она дрожит и всхлипывает, но это уже не важно, она наконец-то его, такая невинная и потрясающе узкая, и он не хочет ждать, пока она успокоится, и начинает двигаться, рыча от удовольствия. Она вздрагивает и судорожно пытается отодвинуться всякий раз, когда он входит до предела, и он бьет её раскрытой ладонью по ягодице, чтобы отвлечь, и на её светлой коже ярко горит алый отпечаток его руки. Валет не видит, как Алиса до крови кусает губы и беззвучно повторяет: "Это сон, просто сон..."

Много позже он растягивается на кровати, утомленный и довольный, и его злит, что она все еще сжимается в комочек в изножье кровати, спрятав лицо под волосами, но ему лень говорить что-то и он просто смотрит на неё - очередную игрушку, которую он все-таки получил, пусть и всего лишь на одну ночь. Хотя, пожалуй, эта ночь уже вошла в пятерку лучших в его жизни. А может, даже и в лидирующую тройку.

- Ключи на комоде, - говорит Стейн без тени эмоции в голосе. - Меч в верхнем ящике. Забирай и иди.

Он так и лежит, бесстыдно раскинувшись на подушках, даже не думая прикрыться, пока она медленно сползает с кровати и неуверенно поднимается на ноги, с трудом натягивает платье и поправляет волосы. Она звенит ключами, потом вынимает из ящика Меч, и Стейн внутренне подбирается, нащупав под подушкой рукоять метательного ножа, на случай, если она решит зарубить его за то, что он сделал. Но эта дурочка слишком погружена в себя, чтобы думать о мести. Она выходит из комнаты, так ни разу и не обернувшись, и глядя, как её платье исчезает за дверью, Валет неожиданно для себя думает, что хотел бы, чтобы она сказала ему хоть слово.

А Алиса мчится вниз по ступеням, ведущим из башни замка в подземелье, и ей хочется просто упасть холодные камни пола и разрыдаться, но она должна прийти, должна освободить Мальямкин и Шляпника, в конце концов, именно ради них, ради него она пошла на этот ужас, хотя, если бы знала, что её ждет, отказалась бы даже под страхом мучительной смерти.

- Алиса! - пищит Мышь и бежит ей навстречу, к двери камеры из своего уголка.

Алиса судорожно подбирает ключ, судорожно дергает не желающий открываться замок, все-таки распахивает дверь и бросается внутрь, к замершему на коленях Шляпнику, заглядывает ему в лицо, и видит желтый отсвет сумасшествия в его глазах.

- Шляпник, пойдем, мы свободны, - говорит она, но он не движется с места.
- Шляпник, милый, - повторяет Алиса и кладет ладонь ему на плечо.

Он поднимает на неё затуманенный безумием взгляд и сбрасывает её руку.


***

- Дорогие друзья, я так рада, что сегодня мы снова все вместе, несмотря на тяготы, выпавшие нам, - с улыбкой говорит Белая Королева и каждому в толпе кажется, что она смотрит именно на него и именно его любит больше всех.

- Все мы знаем, что завтра наступит Бравный День, день решающей битвы, и Бравному Воину придется выйти на бой с мерзким чудовищем, - продолжает она. - Вострый Меч вернулся на свое законное место, и теперь нам осталось лишь решить, кто из нас готов сразиться с Бармаглотом.

- Позвольте мне, - мгновенно делает шаг вперед Шляпник.
- Нет, мне! - хором восклицают Труляля и Траляля, протискиваясь из-за спин придворных и потрясая деревянными мечами.

Алиса медлит, но все же решается принять на себя этот последний долг. В конце концов, ей уже все равно, она отдала ради спасения этой страны слишком много, отдать жизнь теперь кажется легче легкого.

- Я выйду на бой, - звучит её голос в тишине, и сотни глаз с надеждой обращаются к ней - хрупкой девушке в светлых одеждах.

Белая Королева долго глядит на неё, и взгляд её неожиданно тяжел.

- Алиса, Бравным Воином не может быть женщина, - спокойно и ровно говорит она, и по напряженно замершей толпе прокатывается вздох изумления.

Со звонким стуком выпадает из лап удивленного Белого Кролика Оракулум, и катится вниз по ступеням, развертываясь во всю длину.

Первые ряды потрясенно молчат, увидев, как изменилось изображение Бравного Дня, лишь одна из дам с едва слышным "Ах!" вдруг медленно оседает на пол без чувств. На пожелтевшем пергаменте распахивает крылья Бармаглот, сея смерть и разрушения, и повсюду кровь и хаос, и Красная Королева на троне, а подле неё, с победной улыбкой, её правая рука - Валет Червей, Илосович Стейн.