Опустив голову на грудь, Шляпник привычно дремал за столом, а вот Соне не спалось. Она высунулась из чайника, потянулась и устроилась поудобнее, наблюдая за спящим. Она любила эти предрассветные часы, когда могла незаметно любоваться Шляпником, который однажды спас её от одного из свитских Красной Королевы, а потом предложил жить здесь, в любом из чайников. Соня как могла пыталась оберегать этот мирок - поляну со стоящим на ней чайным столом, втихаря пыталась разбирать завалы посуды. Никто этого не замечал, но Соня всё равно считала, что вносит хоть какой-то вклад в жизнь Шляпника.
Но это утро казалось не таким, как прежние: казалось, что небо стало ниже, лес вдали тревожно шумел, ветер доносил незнакомые запахи, и на душе вдруг стало неспокойно. На краю поляны показалась миниатюрная фигурка, и Шляпник, до того бормотавший сквозь сон что-то о мышеловках и множествах, плавно поднял голову и широко улыбнулся. Секундная заминка, но вот уже он идёт прямо по столу навстречу девушке ростом в два фута.
Сердце Сони дрогнуло. Она уже поняла, что будет дальше - Шляпник уйдёт с их поляны вместе с этой незнакомой девушкой, и никогда больше не будет спокойного многодневного чаепития. Привычный мир вокруг рушился...

Привычный мир вокруг рушился, но Катарина всё же надеялась, что Ричард поймёт её. Она бы хотела оказаться в его объятьях, но это невозможно. У неё есть муж, дети, да и Рокэ к этому хорошо не отнесётся... Её сердце стучало очень сильно, губы не могли вымолвить не слово, но надо было сказать. Ричард держал её руку, но Катарина выдерула руку и сквозь слёзы ответила "Нет, Ричард". Безумно тяжело было сделать шаг, но развернулась и ушла... Ей хотелось бежать как можно дальше, чтобы никто её не видел, чтобы она никого не видела. В саду наступила пугающая тишина...

Прошу прощения, никогда не писала вот так спонтанно...

В саду наступила пугающая тишина, листья старинных кленов едва ощутимо колыхались на ноябрьском ветру, а Регулус Блэк стоял в распахнутой мантии и смотрел вслед уходящему старшему брату. Сердце колотилось как бешеное, слезы туманили взгляд, в висках глухо стучало. Сил не было даже на то, чтобы застегнуть мантию, а в ущах все еще стоит его голос.
- Мы слишком разные, - сказал Сириус.
- У нас лишь общая фамилия - и только, - сказал Сириус.
- Мы по разные стороны баррикад, - сказал Сириус.
Он говорил, а Регулус молчал, теребя тонкий серебряный обод фамильного кольца. Невозможно синие глаза, гораздо более яркие, чем у него самого, смотрели презрительно, а ведь младший Блэк еще помнил время, когда во взгляде брата светилась мягкая вечерняя нежность. Время жестоко.
Холодный дождь начинается резко, бьет по лицу, ледяные капли текут по открытой шее, но он все стоит в пустом парке, а в голове вертится только одно: и все-таки мы с тобой одной крови...

beatlomanka, молодчина, что присоединилась! Так держать!!! Тем более, что из здесь отметившихся один в драббловойны тоже никогда не играл, а второй вообще имеет очень небольшой опыт фикописания...
По ходу у нас возникло ответвление, но твою фразу я подхвачу обязательно - она мне нравится!

В саду наступила пугающая тишина. Все с удивлением смотрели, как Гермиона набросилась на Рона и начала молча колотить его, а тот так же молча неловко уворачивался. Через несколько минут девушка достигла своей цели, Рон был сбит с ног и рухнул на траву.
Взгляды студентов Хогвартса обратились сначала к раздражённо барахтающемуся в траве Рону, затем - к довольной Гермионе, и, наконец, остановились на ухмылаяющемся Гарри.
- Что это было? - тихо спросил Невилл.
- А, Рон с Гермионой же не разговаривают. Вот теперь и ссориться, и драться им приходится молча. Глуповато, зато шума гораздо меньше.

"Глуповато, зато шума гораздо меньше", - подумала Алиса, видя как Красная Королева смотрит на Стейна. - "Королева не понимает, что ему она не нужна. Со стороны её поведение выглядило глупо".
Стейна и Ирацибету увели, Мирана наслаждалась своей властью, и лишь Террант и Алиса смотрели друг на друга, не отводя взгляда. Весь мир в этот момент перестал существовать для них.
Глаза Терранта блестели от слёз, и из последних сил он их сдерживал, когда прощался с Алисой. Ему бы так хотелось, чтобы она осталась, но ведь у неё есть незаконченные дела там. Алича уже шла к выходу из норы, когда Террант догнал её и нежно поцеловал. Это был самый счастливый момент в их жизни.

- Это был самый счастливый момент в их жизни. Вот и сказке конец, - устало сказала Матильда, закрывая книгу, но внук и не думал засыпать:
- Ба, а расскажи ещё про древних!
- Альдо! Это будет последняя сказка на сегодня. Жили-были на свете страшные чудища, которые пугали народ, и жил в ту же пору славный анакс Эрнани. Решил он спасти свой народ и вышел на бой с главным чудищем...
- А анакс был в белом плаще? - сонно спросил Альдо.
- Он весь был в белом, - ответила Матильда, зевая.
- Я тоже буду анаксом, - сквозь сон пообещал бабушке Альдо.
Матильда отмахнулась, а зря. Уже на следующий день она обнаружила, что белой скатерти пришёл конец...

Уже на следующий день Соня обнаружила, что белой скатерти* пришёл конец. Настал черёд красного ковра.** Соня не собиралась мириться с этим. Она защищала свою королеву и не признавала Красную. Шляпник пытался успокоить активную мышь, но Соня не собиралась сдаваться без боя.
- Я проберусь в замок и избавлю нас от Красной. - сказала Соня.
- Ты ничего не сможешь сделать. Нам нужен Воин, который сразиться в Бравный день с Бармоглотом. - ответил Шляпник. - Бравный Воин уже скоро появится, потом наступит Бравный день, белая скатерть снова застелит царство и тогда.... я станцую Жига-Дрыгу!

*Под белой скатертью подразумевается правление Белой королевы. При её правлении жизнь была светлая и гладкая.
** Красный ковёр - правление Красной королевы. При её власти жизнь стала тяжёлой, кровавой и шероховатой.

- И все-таки мы с тобой одной крови, Мирана! Не делай этого!
- Нет, сестрица. Прости, но ты слишком долго и жестоко правила нашей любимой страной.
- Мирана! Я прошу не ради себя!
- Нет, Ирацибета, наш разговор окончен!
Бывшая Красная Королева закрыла глаза и тяжело, порывисто вздохнула. Если бы её руки не были скованы тяжёлой цепью, она бы заткнула уши, потому что уже знала, что мгновение спустя прозвучит приказ, и зловещую тишину разорвёт отчаянный крик:
- Миледи, лучше убейте, прошу! Умоляю!
Нет ничего страшнее, чем понять, что ты не нужна тому, кого так любишь.

- Нет ничего страшнее, чем понять, что ты не нужна тому, кого так любишь., не так ли, Гарри?
- А? Ты что-то сказала, Гермиона?
- Я просто разучиавю новое заклинание...
Так ответила Гермиона Гарри, но сама она думала совсем о другом. Как же она могла полюбить Малфоя младшего? Это мерзгого и смазливого...
- Гермиона, - её размышления прервал голос профессора Дамблдора. - ты в порядке?
- Да...
- Заклятие снято, то снова можешь приступить к занятиям.
Лишь после занятий Гарри рассказал Гермионе о забвенном проклятии, которое наложил на неё Сириус.
Не всегда хочется просыпаться. Иногда во сне намного лучше, чем наяву.

Ничего, если я тоже поучаствую?

Иногда во сне намного лучше, чем наяву.
Потому что во сне можно все. Можно смеяться и валяться на траве мягкой, как бархат. Можно зайти по колено в ручей и обнаружить себя в бурной реке. Можно целовать и не бояться быть отвергнутым, можно дарить свое тело и не думать о том, что это грязно или неправильно. А еще можно есть одно яблоко на двоих, попеременно кусая от него. Да, во сне, намного лучше, чем наяву, потому что можно быть самим собой.
Дикон стоит в кабинете, напротив письменного стола и ждет распоряжений своего эра. Он боится снов, он ждет своих снов, он счастлив в своих снах. Он смотрит на Рокэ и боится, потому знает, что его эр снова придет к нему сегодня во сне.
И снова будет такое хрупкое, нереальное счастье. Всего на несколько часов.

- Всего на несколько часов мы останемся вдвоём с этой королевой. Я примерю ей шляпы, а потом мы сбежим отсюда далеко-далеко.
- А как же Бравный день? Как же Белая королева?
- Алиса, неужели тебе никогда не хотелось забыть обо всём? Мирана и Ирацибета сёстры, они смогут договориться.
- Террант, что с тобой? Сначала вы все уговариваете меня сразиться с Бармоглотом, а теперь ты хочешь, чтобы я сбежала?
- Я просто боюсь за тебя! Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
- Всё будет хорошо, я одолею Бармоглота, а потом мы вместе будем танцевать Жига-Дрыгу.
- А ты умеешь её танцевать?
- Нет, но я надеюсь, что ты меня научишь.
Весь день Шляпник учил Алису танцевать Жига-Дрыгу, они провели целый день вместе. Весь мир был забыт... Для Алисы существовал лишь Террант, а для него - Алиса! Но они не замечали, что всё это время за ними наблюдал Чеширский. Он не мог помешать им в этот чудесный день. Ведь все понимали, что через несколько часов они расстанутся навсегда. Не всегда в этой жизни всё складывается так прекрасно, как нам хотелось бы!

Ничего, если я тоже поучаствую?
Шредингерская кошка, а то! Конечно, участвуй - буду очень рада!

- Не всегда в этой жизни всё складывается так прекрасно, как нам хотелось бы! - с ленцой мурлычет Чешир, проплывая в воздухе на спине над длинным столом, накрытым для чаепития.
- И не говори, - поддакивает Мартовский Заяц, в очередной раз окуная часы в чашку с уже остывшим чаем. Соня, высунувшись из пустой сахарницы, скорбно хранит молчание.
- Все помнят, какой сегодня день? - уточняет Чешир, перевернувшись в воздухе на живот.
- Помним, - вздыхают Соня и Заяц.
- Они появятся с минуты на минуту, - и действительно, спустя несколько мгновений на поляну выходит Шляпник. Он бережно ведёт Алису под руку, а та идёт осторожно, словно по узкому мостику над пропастью, глядя неестественно светлыми глазами вдаль. Соня зажмуривается, Мартовский Заяц вздрагивает, Чешир перестаёт улыбаться.
Уведя Алису внутрь небольшого домика на краю поляны, Шляпник через некоторое время выходит к друзьям в одиночестве, присаживается за стол. Его глаза из безумно зелёных стали тускло-золотистыми, во взгляде таится тоска.
- Что ж, друзья мои, прошёл год со славного Бравного дня, - говорит он негромко, поднимая чашку, в которую Соня заботливо налила горячего сладкого чаю с молоком, - но нашим надеждам не суждено было сбыться. Мирана перепробовала огромное количество зелий, и все они оказались бессильны против яда Бармаглота. Есть лишь один способ вернуть Алисе зрение - ей надо вернуться в свой мир, лишь там она постепенно восстановится. Но для этого рядом с ней должен находиться кто-то, кто сможет заботиться о ней. Сможет и захочет...
Непочатая чашка опускается на блюдце.
- Я принял решение. Мирана отпускает меня вместе с Алисой в её мир. Мне жаль расставаться с вами и со Страной Чудес, но я люблю Алису, и если я этого не сделаю, то...
- Мы понимаем, - мягко остановливает его Чешир. - То, что ты принял такое решение - действительно важно и значимо. Мы не в силах и не вправе останавливать тебя, - он замолкает, и за столом воцаряется тишина, которую не нарушает даже шелест листьев. Мартовский Заяц сидит неподвижно, у Сони из глаз одна за другой катятся слёзы.
- Спасибо Вам, друзья, - произносит Шляпник почти беззвучно, его глаза темнеют ещё больше. Он вынимает из шляпы две булавки - с алой и зелёной головками, алую кладёт их на на стол, зелёную прикалывает к лацкану, жестом подзывает Мартовского Заяца:
- Возьми себе мои часы - Алиса говорила, что в той стране время идёт иначе... А это тебе, моя храбрая Соня, - и белая мышь, выскользнув из сахарницы, подбегает к Шляпнику и принимает из его рук булавку, похожую на шпагу с алой гардой.
- Вот и сбылась твоя мечта, Чешир! - говорит он, вручая коту шляпу. - Береги её, пожалуйста, - и они грустно улыбаются друг другу.
Отпив глоток чая, Шляпник наконец встаёт - и любимая чашка со звоном разбивается о камень.
- Посуда бьётся на счастье, друзья мои. В добрый дальний!
Спустя несколько минут Чешир, Соня и Мартовский Заяц в последний раз видят, как рыжеволосый мужчина с непокрытой головой аккуратно поддерживает девушку в голубом платье. Миг - и двое исчезают, оставив о себе лишь воспоминания.

quartusego
Валет/Шляпник, говоришь...

Миг - и двое исчезают, оставив о себе лишь воспоминания. – как это было бы здорово, думалось Шляпнику. Какая фраза! А какое действие! Вот так ворваться во дворец, поцеловать у всех на глазах Валета, крикнуть: «Да! Мы любим друг друга! У сумасшедших- сумасшедшая любовь!!!»- а потом «Миг, и двое исчезают, оставив о себе лишь воспоминания.» Шляпник вздохнул. Чай давно перелился за край чашки- задумавшись, он забыл про чайник в руке.
«Алиса-Алиса-Алиса», носятся все вокруг, а у него в голове, внутри головы, вокруг головы и в шляпе- «Валет-Валет-Валет.» Черный или красный. Какая разница? Ключевое слово- Валет. Шляпник поставил чайник на стол, перетасовал колоду. Вытащил черного валета. Заткнул карту за ленту цилиндра. Теперь ты не только внутри мыслей, но и снаружи. Когда время стоит, гости не приходят. Когда время стоит, любовь не теряет силы.

Когда время стоит, любовь не теряет силы. Аоно стоит уже долго.
Катари сидит в саду и ждёт. Ждёт, когда же всё это закончится. Когда она сможет не скрывать свои чувства к Дику? Когда они смогут быть вместе?
- Ваше Величество!
Катари поднимает взгляд и видит перед собой Дика. Но через пару секунд она понимает, что это всего лишь Айрис.
- Я слушаю тебя, Айрис!
- К Вам пришли, они ждут Вас...
- Кто они?
Айрис не может вымолвить ни слова. Катари понимает, что произошло что-то страшное. Она встаёт и неспеша идёт в зал.
- Катари Ариго, Вы подозреваетесь в совершении убийства Кардинала Сильвестра.
Катари с утра предчувствовала что-то неладное. Она почувствовала, что в зале стало душно, перед глазами всё закружилось...
Очнулась она лишь на следующий день.

Очнулась Гермиона лишь на следующий день. В больничном крыле пахло полынной горечью и приторно-сладкой микстурой, периодически за ширмой слышались шаги мадам Помфри, но за весь день к Гермионе не заглянул никто из её друзей.
В конце концов девушка устала ломать голову над происходящим:
- Мадам Помфри, скажите, что со мной случилось, и почему Гарри и Рон даже не заглянули ко мне сегодня?
- Видите ли, мисс Грейнджер, вчера мы праздновали годовщину победы над Тем, кого-нельзя-называть, и, изрядно выпив, Вы решили исполнить гимн Хогвартса, - мадам Помфри побледнела, но взяла себя в руки и продолжила, - на каком-то из мёртвых языков, и...
- Что "и"?
- И ненароком вызвали из земных недр целую стаю василисков. Ваши друзья храбро сражались, перебили большую часть тварей и даже остались более-менее целы... - но Гермиона уже не слушала: она обхватила голову руками и тихо простонала:
- Как я могла? Всего-то десять страниц на языке Древних Древесных Друидов! Как я могла это забыть?

"Как я могла это забыть?" - думала Алиса, когда Шляпник рассказывал ей за чашкой чая об их первой встрече много лет назад.
"Ты была маленькой девочкой, когда я тебя впервые встретил. Сейчас ты из реьёнка превратилась в прекрасную девушку! Ты изменилась за это время очень сильно, поэтому даже Абсолем не смог тебя узнать. Я даже не надеялся вновь увидеть тебя. Не знаю, как другие, а я знал, что ты ещё появишься здесь".
Шляпник очень долго рассказывал о своих впечатлениях от Алисы. Лишь изредка его прерывал безумный смех Мартовского зайца. Шляпник не обращал на это никакого внимания, он был слишком погружён в себя, чтобы замечать то, что присходило "снаружи". Слушать его было одно удовольствие, его рассказ лился как песня.
Слушая его, Алиса удивлялась, как за столько лет он не забыл её? Какое же сильное впечатление она произвела на него тогда, что он помнит всё до мельчайших деталей. Но в тоже врнмя ей было немного грустно оттого, что она не помнит ни того дня, ни самого Шляпника. Пошлое не возвратить, а значит, надо сберечь настоящее.

Прошлое не возвратить, а значит, надо сберечь настоящее.
Ричард откладывает в сторону перо и оставляет письмо к матери на столе. Хорошо бы, чтобы она поняла – невозможно столько лет жить жить одними воспоминаниями. Да, память о прошлом терять нельзя, но настоящее проходит, и, теряя драгоценные минуты, дни, годы, можно впустую прострадать всю жизнь. Только ведь сколько не объясняй ей, что Алан Окделл поступил неверно, идя не против врага, а против страны, и что Кэналлийский Ворон в какой-то мере спас и отца, и сына – не захочет принять это, потому что нельзя терять веру в то, во что верил десять лет, чему служил, на что молился…
- Эр Рокэ, я готов.
- Отлично, юноша. Вас ждут ратные подвиги.. если только Вы не побоитесь этого.
Нет, эр Рокэ. Я больше ничего не боюсь.