Итак, вымученная первая часть. И вторая...

[quartego]

Вступление к этому безобразию лежит здесь.

Часть первая. Во дворце.

Читаем первую часть?

- Ричард Окделл, называйте меня монсеньором или господином Первым маршалом. Мне всё равно, но другие вас не поймут…
- Слушаюсь, монсеньор.
- Годится, - Ворон тронул поводья, окончив и без того недолгий разговор. Дикон занял положенное место – слева и на полкорпуса сзади. Рука всё ещё неприятно ныла, но так или иначе, сейчас они едут во дворец – сегодня день рождения королевы. Говорят, что во дворце собираются все вельможи, чтобы поздравить Катарину Оллар… Но есть ли среди них те, кто действительно хочет её обрадовать, или всё это – лишь игра в политику?

Во дворце было людно – разряженная, расфранченная толпа, от пестроты которой рябило в глазах.
- Рокэ, Вы наконец обзавелись оруженосцем? Все были просто поражены…
- Я тоже был поражён. Единодушием Лучших Людей и уважением, кое оные испытывают к Его Высокопреосвященству, - так значит, Ворон взял его вопреки воле Дорака, может быть даже для того, чтобы разозлить его? Ричард всегда думал, что Алва и Дорак во всём заодно, а тут вдруг один из них пошёл против воли другого? Дикон невольно почувствовал уважение к Ворону, но тут же спохватился – негоже уважать потомка предателя.
Первый маршал рассекал толпу, Дикон шёл за ним, не отставая ни на шаг, и, в конце концов, следом за своим эром вошёл в небольшую светлую комнату, где у зеркала сидела Её Величество, а две камеристки убирали жемчужными нитями её густые пепельные волосы.
- Мы всегда рады видеть Первого маршала Талига и его оруженосца, - какой юный голос!
- Оруженосца? – Алва обернулся и смерил юношу взглядом. – Действительно, оруженосец.
Дикону стало обидно – эр смотрел на него, как на пустое место. А между прочим, Ричард Окделл – тоже герцог!
В носу предательски защипало, и Дикон вздёрнул подбородок и отвернулся. Он уже не смотрел на то, как в ладонях эра загорелась кроваво-алая звезда – легендарная алая ройя; не видел, как приподнялся шёлковый белый, расшитый алым узором занавес, пропуская кардинала Талига; не слышал сказанного с недоброй улыбкой «Воин вновь опередил монаха!»; не заметил даже появления кансилльера Талига – слишком обидны были слова и интонации Алвы, дающие понять: «Вы, юноша, здесь ничто». Ворон – страшный, злой человек, так говорили в Надоре, так говорил Штанцлер, и Дикон прекрасно понимал это!
Занавес зашевелился снова, и в обитой белым шёлком комнату возник полный рыхлый человек с бледным лицом. Ричард, наконец пересиливший обиду, обернулся на шорох ткани и поразился столь незначительному виду короля.
- Как-то непривычно видеть Вас в сопровождении оруженосца, Рокэ.
- Тем не менее, Ваше Величество, ближайшие три года при мне будет сей достойный во всех отношениях молодой человек.
- Вам виднее, - вяло ответил Фердинанд, отворачиваясь к супруге, и Ричард вновь ощутил себя оскорблённым – не то равнодушием в голосе Алвы, не то королевским безразличием.
Фердинанд с Катариной первыми покинули комнатку, Ричард вышел вслед за Вороном. В зале пришлось вновь занять место за креслом эра.
Дикон смотрел на королеву и думал, что он, в общем-то, счастливый человек по сравнению с Катариной Ариго, на всю жизнь связанной со странным человеком, так мало похожим на короля…
Впрочем, три года срока службы оруженосцем у убийцы собственного отца – тоже не сахар. Ричард воззрился на иссиня-чёрный затылок своего эра и вздохнул.

Слыша за спиной очередной тоскливый вздох, Первый маршал Талига с трудом удержался от того, чтобы обернуться и объяснить юному герцогу Окделлу, что на приёмах во дворце себя так не ведут – даже если король монотонно пересказывает речь о благе государства, традиционно написанную для него Дораком. Нет, конечно, в семнадцать лет куда интереснее заниматься более полезными вещами. Но, юноша, вы же герцог, в конце концов…
В ответ на невысказанную мысль прозвучал ещё один вздох, и Рокэ едва не последовал дурному примеру, размышляя о том, что надо было проверить у юноши знание этикета, но вовремя сдержался.
«Обсудим этот вопрос дома, юноша» - раздражённо сделал вывод Алва после очередного вздоха.

Часть вторая. Кольцо.

Читать про кольцо?

- Ричард Окделл, какая встреча!...
Чёртов Колиньяр! И проклятая привычка Наля говорить так громко!
- Ставлю на кон Баловника! – и Эстебан усмехается, словно зная, что ему будет везти вновь и вновь.
- Вы подтверждаете свою ставку? – и катятся по столу кости, отдавая надорского коня «навознику».
Что теперь делать, тем более что Наль снова возмущается на весь трактир? Надо отыграться – любой ценой, но вернуть Баловника! Риск – благородное дело, дева удачи должна улыбнуться герцогу Окделлу! Но кости снова знаменуют победу Колиньяра, и фамильное кольцо Окделлов переходит к нему…
Проклятье! Теперь проще умереть, нежели признать свою ставку – подлость и предательство против всех родных и любимых – и свой проигрыш. Но приходится возвращаться в особняк Ворона, выслушивать оскорбительные комментарии монсеньора, и, похоже, готовиться к некому уроку.
- Я горжусь Вами, Ричард Окделл! – с холодной злой усмешкой произносит Рокэ Алва, и внутри у Дикона всё закипает от негодования и обиды: почему Ворон так с ним обращается, как он вообще смеет так обращаться с юным герцогом Окделлом? Может ли этот человек произнести хоть одно слово так, чтобы оно не превратилось в оскорбление в его устах?
Для начала Ворон заставляет его надеть своё кольцо. С одной стороны, это может помочь скрыть позор, но с другой… Колиньяр – оруженосец коменданта Олларии, и скоро всё будет известно. Так что чужое кольцо, похожее на своё – не спасение.
А теперь ещё и поездка в дом красотки Марианны. Здесь явно затевается нечто нехорошее. Ах, быть бы оруженосцем Человека Чести – не пришлось бы на ночь глядя ехать в незнакомое место, подносить эру «Чёрную кровь» и выбирать колоду карт, тем самым наверняка помогая монсеньору сжульничать. Эр Людвиг не берёт с собой оруженосца – и Валентин сейчас спокойно спит в своей кровати, а не стоит за креслом своего эра.
Но десяток за десятком, сотню за сотней, тысячу за тысячей Алва отыгрывает долг виконта Валме и, наконец, решительно побеждает, бросив на стол три заветные карты – Триаду – три Сердца!
- Прошу разрешения нанести Вам завтра визит.
- Зачем?
- Чтобы договориться о выкупе и вернуть долг.
- Я не продаю свою удачу.
- Назовите вашу цену.
- Кольцо. Очень старое. Большой квадратный карас, оправленный в золото. По ободку надпись «Твёрд и незыблем», на самом камне вырезан знак Скал. Углубление залито золотом.
Это было жестоко по отношению к Людвигу Килеану, но Ричарду стало приятно – ведь его эр почему-то задумался о нём… Надо будет рассказать эру Августу – может, тогда он решит, что Ворон не так плох, как кажется?

Забавно: юноша следит за каждым движением рук, словно пытаясь понять, каково это – обыграть человека, несколько часов назад имевшего фору в сорок две тысячи таллов? Что ж, пусть следит – это ему не поможет, ведь он вряд ли верит, что можно безнаказанно обыграть врага, спрятав за манжетой Триаду. Тем более – четыре разных Триады. Конечно, на голову подлеца тотчас же должны были пасть четыре Молнии! Тем более что этот подлец спас честь… хм… юного Человека Чести.
- Прощайте, господа… - спектакль окончен, и хочется надеяться, что Ричард Окделл вынесет из него урок, равно как и Килеан-ур-Ломбах, который будет теперь лучше следить за своим оруженосцем.
А Вы, юноша, не будьте больше таким глупцом. Я знаю, что человек Людвига завтра приведёт Вашего коня и доставит кольцо, но это будет только завтра. И не расслабляйтесь, юноша, а делайте выводы: я не планирую вытаскивать Вас из каждой передряги. Учитесь не только играть, но и выигрывать, Ричард Окделл. Впрочем, я скажу Вам об этом завтра – как и о главном секрете игры: удача улыбается лишь тем, кто смеётся. Вряд ли Вы внемлете моему совету, но это уже Ваше дело, юный наивный герцог.