Вступление к АлваДику. Без "шапки", зато с цитатами из "КнК"...«Я, Ричард из дома Окделлов, благодарю Первого маршала за оказанную мне честь. Я клянусь исполнять его волю и служить ему и в его лице служить Талигу. Отныне бой герцога Алва – мой бой, его честь – моя честь, его жизнь – моя жизнь. Да покарает меня Создатель, если я нарушу клятву. Да будет моя шпага сломана, а имя предано позору, если я предам своего господина. Обещаю следовать за ним и служить ему, пока он не отпустит меня…»
Проклятый Кэналлийский Ворон, враг всех Людей Чести, выбрал его себе в оруженосцы! Это уму непостижимо! Ну почему Алва, а не Ариго или Ур-Ломбах, почему именно он?
Ворон скучающе посмотрел на обретённого оруженосца – сына убитого им Эгмонта Окделла, протянул для поцелуя пахнущую благовониями руку и велел оставаться здесь до конца церемонии.
Ричард занял место за креслом, про себя кляня Лаик, крысу, распухшую правую руку и своего эра. Главным образом, конечно, своего эра. Создатель, три года – это ужасно долго! Ну ничего, за эти три года можно будет научиться всему – и уже тогда отомстить за всех: за отца, за матушку и сестёр, вынужденных сидеть в тёмном и холодном опустевшем замке, в то время как потомок предателя купается в золоте, за Людей Чести, запуганных Дораком… О том, что к последнему причастен Дорак, а не Алва, как-то не думалось. Наверное, всё дело было в руке, которая болела всё сильнее, несмотря на хвалёный торкский бальзам.
Наконец церемония окончилась, и Ричард вслед за своим эром двинулся в особняк Алва, который должен был стать ему домом на ближайшие три года.
- Идёмте за мной, юноша, нам надо поговорить, - и Ричард вынужден был идти за эром, сесть в кресло, выслушать, что он обязан делать, будучи оруженосцем Первого маршала Талига. Обязанностей было не так и много: носить цвета Алва и присутствовать на некоторых церемониях вместе со своим эром, - и Ричард почти смирился с этой перспективой.
- Можете идти, юноша. Если мне что-то из того, что вы делаете, не понравится, я вам скажу. Если вы мне понадобитесь, я вам тоже скажу. Прощайте.
Ричард уже собирался выйти, как вдруг рука, растревоженная неловким движением, напомнила о себе, и юноша еле сдержал крик.
- Что у вас с рукой?
- С какой?
- С правой. А ну идите-ка сюда. Снимите перчатку, и руку на стол, - маршал буквально швырнул его в кресло. На столе появился эмалевый кубок с неизвестной жидкостью. – Пей до дна. Теперь закрой глаза. Захочешь кричать – кричи.
Боль пронзила всё тело раскалённым железом, но Дикон сдержался, не закричал. Он никогда не унизится перед Вороном, не покажет своей слабости!
В нос ударил резкий, едкий запах, в голове немного прояснилось. Алва дёрнул витой шнур, и слуга в чёрном проводил Ричарда в его комнату.
Алва опустился в кресло, провёл пальцами от переносицы к вискам и запоздало подумал, что поступил несколько опрометчиво, взяв в оруженосцы сына Эгмонта Окделла.
Нет, он не боялся противостоять волеизъявлению Дорака. В конце концов, раз уж Люди Чести не решаются возразить, должен существовать хоть кто-то, способный показать кардиналу, что он – не истина в последней инстанции!
Дело было в упёртости Ричарда Окделла – этот юноша явно готов вляпаться в какую-нибудь тяжёлую ситуацию, не поставив в известность своего эра, и это будет здорово осложнять и без того непростую жизнь Первого маршала.
Надо было брать Придда, наверное. Хотя до него и так нашлись охочие.
Что ж, будем воспитывать Окделла, раз уж он безотцовщина…