Кажется, я могу снова попытаться стать читающим хоть что-то человеком.
Во-первых, на днях я прочитала "Великого Гэтсби", но о нём я напишу когда доберусь до компа, ибо всё-таки книга классная, и она показала мне, насколько качественная экранизация была снята вот сейчас недавно.
Просто меня сегодня утром поздравила с днём рождения моя коллега Катерина и подарила "Поребрик наносит ответный удар" - книгу из серии о занимательном петербургомосквоведении.
И меня угораздило прочитать практически первой историю, которая идеально описывает меня.
"Рождается сразу", кажется.
Если она есть в ЖЖ Ольги Лукас - я притащу её сюда как иллюстрацию к себе и ещё паре человек.
Есть, ура!!!
Сразу рождаетсяМосквич сразу рождается взрослым. Выплёвывает соску, достаёт из кармана памперса сигару, выбирает рожок с надписью «18+» и, посасывая его содержимое, отправляется в самостоятельное путешествие ползком до ближайшей автозаправки. Надо выяснить, сколько бензина следует налить в ночной горшок, чтобы он на трассе обогнал папашин джип.
Питерец сразу рождается с чувством вины. «Ах, мама! Вот вы какая! – говорит он. – Такая милая, а я такой недостойный! Простите за все неудобства, которые я вам причинил. И которые ещё причиню. А ведь я причиню их! В годик разобью бабушкину любимую вазу, в которой дедушка прячет папиросы. Ой, все же думают, что дедушка бросил курить! Извини, дедушка, что я тебя заложил. В три года я нарисую на обоях кошку, которая говорит неприличное слово, и буду утверждать, что во всём виновата кошка. Через несколько лет раздавлю в Летнем саду жука. Потом пойду в школу и получу там несколько двоек и замечаний. Буду прогуливать уроки. В старших классах….» Тут, по счастью, наступает время кормления, и остальные свои «извините» и «простите» питерец проговаривает про себя. И эта невысказанная вина остаётся с ним навсегда.
Две иллюстрации и текст.
Москвич сразу рождается деловым. Оказавшись в компании других младенцев, начинает выгодный обмен: у соседа слева выменивает чепчик на памперс. Сообразив, что с памперсом на голове жить неудобно, тут же предлагает соседу справа сменять памперс на прописку. Потом таким же манером избавляется от распашонки. Сидит и дрожит до появления нянечки, кутаясь в последний памперс, который никто не захотел у него брать. Добрая женщина, конечно, тут же одевает бедного малютку. А малютка уже не бедный: он прописан в десяти разных местах. И чтобы выписать его – хозяевам придётся раскошелиться!
Питерец сразу рождается знающим и любящим родной город. «Хороший роддом, – говорит он, – в историческом месте. Как сейчас помню: двести лет назад здесь ничего не было, а сто лет назад проложили трамвайные рельсы. По этим рельсам до сих мор можно ездить на трамвае, и если мы на него сядем, то приедем в самый что ни на есть исторический центр, где я вам, маменька, покажу…» К счастью, наступает время кормления, и маменька так и не узнаёт, что ей покажет милое дитя. И питерец остаётся один на один со своей любовью к родному городу.
Москвич сразу рождается самым главным. Только его приносят домой, как он выплёвывает сигару, как прежде выплюнул соску, и начинает вопить: «Я самый главный! Я! Я! Я!!!!!» Окружающие почему-то слышат в этом крике только истошное «Агу!!!» Они ходят на цыпочках и выполняют все прихоти крикливого крошки. «Потому что я самый главный!!!» – голосит маленький москвич. И да, получается, что он – самый главный. Несмотря на то, что никто ещё этого не понимает.
Питерец сразу рождается вежливым. «Здравствуйте, мама! – говорит он. – Спасибо, что произвели меня на свет. Очень любезно с вашей стороны. Премного благодарен вам за то, что это чудо произошло именно здесь, в Санкт-Петербурге. Замечательное место. Только вы, мама, с вашим вкусом и чувством прекрасного, могли выбрать для меня такой изысканный город…» Тут наступает время кормления, и вся неизрасходованная вежливость остаётся в питерце навсегда.
Москвич, едва родившись, уже умеет за себя постоять. «Лежи, мама, я сам за себя постою!» – говорит он. Занимает лучшую кроватку. Выбирает лучшую нянечку. Соску тоже требует самую лучшую, хоть и выплёвывает её тут же на пол. Потом, из всех пап, пришедших навестить своих деток, также выбирает самого лучшего. «Это же не наш папа…» – вяло протестует мать. Самый лучший папа тоже протестует, но потом взрослые знакомятся поближе и находят, что малютка-москвич поступил правильно, и его истошный вопль был гласом судьбы. У самого лучшего папы уже есть какие-то другие дети, которые считают себя единственными и любимыми, но новенький стоит за себя день, другой, третий – и другим детям самого лучшего папы приходится признать его главенство.
Питерец сразу рождается с несчастной любовью. Может быть, несчастная любовь рождается даже на мгновение раньше. Вот её, запеленатую, проносят мимо – и всё. «О, мама, почему она так прекрасна? – вопрошает питерец. – Столь же прекрасна, сколь и недоступна! Боюсь, всех стихотворений Пушкина, которых я, к тому же, ещё не знаю, не хватит, чтобы описать её прелесть! Я погиб, мама, я совершенно погиб! Я хочу петь блюз, мама, о, мама, да…» Тут наступает время кормления. И свой первый не спетый блюз питерец носит в сердце до конца дней.