Например, на вопрос о страхах и печалях проще всего было процитировать песню MONOЛИЗы и Сурика "Осенью":
"Ну кто со мной останется этой осенью?"
Кто останется со мной этой осенью, серой, промозглой и дождливой? В качестве друга, в качестве любимого человека, когда казавшиеся самыми близкими люди внезапно ушли, бросив.Кто останется со мной зимой, тёмной и холодной, когда каждый утренний подъём равносилен подвигу, а если день тянется за днём без конкретной цели, стимула, и они похожи друг на друга, как две капли воды - жить почти нереально?
Кто останется со мной летом, в конце концов, когда самой теплой и ясной погодой хочется делиться именно с этими людьми?
Про весну и спрашивать незачем - тяжёлое, критическое время, переломная эпоха почти каждый год. Как, впрочем, и осень.
Возможность любить и быть любимой, чувство нужности другому человеку и необходимость другого человека для тебя - наверное, худшие наркотики. Что тяжелее переживается - недостаток заботы от другого человека или избыток в организме заботы к другим близким людям - неизвестно. И молчащий через 4,5 года бесконечных звонков и SMS-ок телефон - почти мучительно. Как и с кем делиться радостями и печалями, да и нужна ли ты кому-то со своим "богатым внутренним миром" - неясно. Помощь, участие и поддержка, суммированные с надеждой на взаимные - будет ли это когда-нибудь? Возникает ощущение, что ты одна. "Одна под безмолвным небом в центре всей земли", как у Кипелова.
Переживать это тяжело, но однажды - не сразу, но постепенно, понимаешь, что лето можно разделить с другими людьми, не возводя их в ранг "Самых-Самых Распрекрасных" - просто с хорошими людьми. Можно попробовать жить сегодняшним днём, искренне веря в то, что к осени обязательно найдётся что-то, что станет стимулом просыпаться по утрам. Что-то или кто-то. И всё переживётся, перемелется и переменится к лучшему, а страданиями закаляется душа.
Сейчас страхов или печалей, пожалуй, две.
Пункт 1: я не хотела бы застрять в вечном чувстве, а точнее даже - комплексе вины. Достаточно долгое время я мотала себе нервы, твердя о бесконечной и бескрайней своей вине, да и причастные лица добавляли того же "ты виновата, ты раньше никогда не была такой, ты изменилась в худшую сторону, ты плохая". Только вот есть граница, где моя вина, а где чужие заблуждения и обещания превратились в противопехотную мину, на которой я подорвалась.
Пункт 2: я не хотела бы застрять в вечных воспоминаниях плана: "а здесь мы гуляли за ручку", "а тут-то тогда-то мне сказали то и это". Я не хочу, чтобы улицы Фомина, Черкасова, Карпинского, Науки были связаны только с моим прошлым, причём с таким прошлым, о котором я вздыхала бы "ах, какие божественные дни и месяцы были". Я не хочу, чтобы путь от работы к 31 троллейбусу был связан лишь с майской дорогой, принесшей лишь разочарование и обиду.
Лечение.Лечение от этих проблем тоже есть.
Пункт 1: разбор и разграничение. И почти в любой ситуации можно сказать: "любила - верила, верила - нарвалась". Моя вина была в том, что я верила, в том, что не услышала, где просто слова становятся ультиматумом, а сдержанность и ненавязчивость - равнодушием.
Пункт 2: следует, во-первых, не возводить прошлое в ранг белокрылого прошлого. Ничто не было идеально. А во-вторых, все воспоминания, хорошие или плохие, стоит замещать или дополнять настоящим. Именно поэтому наши веломаршруты нередко лежат по Черкасова, по Науке... Нечего мне бояться, не о чем печалиться.
Прошлое - это прошлое, нечего его ворошить, но и бояться его не надо.
И жалеть не надо.
"Я не жалею", как пела Сурганова.