Заявка №55
Гет
Валет/Алиса, Шляпник/Алиса
Желательно мрачно, безумно и жестоко. R
Красная Королева одержала победу. Страну Чудес не узнать. Алису и Шляпника заточают в темницу, где последнего Стейн, прямо на глазах Алисы, довольно часто пытает ради собственного удовольствия (можно намекнуть на то, что именно из-за Терранта Валет лишился глаза). Валет не может забыть Алису, и умоляет Ирацибету подарить ему девушку. Получив согласие, в предвкушении он оказывается перед её камерой, но слишком поздно... Алиса изменилась до неузнаваемости.
"Мы ещё будем вместе".
***В тюрьме холодно и сыро, но не это самое страшное. Самое страшное, когда на твоих глазах пытают человека, который стал верным другом и которого любишь всем сердцем.
Две камеры рядом, разделённые частыми толстыми прутьями. Можно просунуть сквозь решётку руку и ощутить на ладони слабое тепло израненных пальцев.
- Алиса! – зелёные глаза по-кошачьи мерцают в темноте, но по голосу можно понять, как он ослаб за долгие дни заточения от бесконечных пыток и унижений.
- Шляпник, милый… - как глупо это звучит! Почему он не назвал своё имя при встрече?
Гремят по каменному полу знакомые тяжёлые шаги, и вздрагивает рука по ту сторону решётки. Он уже знает, что сулят эти шаги. И я знаю.
***
В тюрьме серо и темно, но не это самое страшное. Самое страшное, когда видишь в глазах красивой и сильной девушки, той, которую любишь больше всех на свете, боль и страх. Страх не за себя.
В подземелье есть не только камеры для пленных. Уж лучше клетка, чем пыточная с прилегающей к ней комнатой наблюдения. Я почти не боюсь первой из них – мне намного страшней за Алису, которая великодушно осуждена находиться во второй, когда меня пытают.
Валет собственноручно открывает дверь моей темницы, но меня сопровождает стража. А вот Алису он поведёт сам – кованый ошейник и стальная цепь не оставят шанса сбежать.
Итак, сцена и декорации готовы. Алиса в кресле в комнате наблюдения, её руки прикованы к подлокотникам. Она может закрыть глаза, но заткнуть уши ей не позволят. На сцену выходит главное действующее лицо – Валет. Стража не умеет смотреть подобострастно и аплодировать, но он сыграет свою роль ради единственной зрительницы.
- Как ты смел пытаться лгать мне – Королевскому Валету? – огромная ладонь с размаху ударяет по щеке. – Глупый шут, безмозглый болванщик!
Я молчу, зная, что его это раздражает ещё больше. Удары сыплются градом, чёрная перчатка фаворита Красной Королевы покрывается белыми пятнами от остатков моего грима. Это очень больно, но я молчу – ведь Алисе будет ещё больнее. Мне кажется, что она физически чувствует то, что ощущаю я.
Когда Валет отходит на шаг, чтобы полюбоваться результатами своего труда, наступает момент, когда надо показать Алисе, что бой не проигран:
- Конечно, как же ты мог углядеть, что я вру тебе, своим единственным глазом? – если бы я не стоял у стены, его удар свалил бы меня с ног.
- Ты ещё смеешь что-то говорить, рыжий уродец!? Я лишился глаза по твоей вине, но ты ответишь за это! – он смотрит на свою побелевшую перчатку, морщится, стаскивает её и кидает мне прямо в лицо. – Стража! На дыбу его!!!
Дыба… Хорошо хоть, не «железная дева». Хотя самая настоящая железная дева сидит сейчас в кресле за решёткой, и я вижу, как прикованные руки сжимаются в кулаки. Я знаю, что Валет, препоручив меня страже, пойдёт к ней, встанет за спинкой кресла, обопрётся ладонями на спинку рядом с её плечами так, чтобы ощущать тепло её тела, и будет бесстыдно заглядывать в корсаж порванного платья.
- Взяли! – командует Валет, и адская боль пронзает плечи. Но я улыбаюсь Алисе из последних сил. Я не сдамся. Мы ещё будем вместе.
***
В тюрьме противно и мерзко, но ещё более мерзко во дворце Красной Королевы. Лжецы и подхалимы повсюду – чем они лучше преступников? Может, их всех тоже отправить в тюрьму?
Только тогда и меня придётся заточить туда же во главе всей своры… простите – свиты идиотов с накладными носами и животами. Надоело изображать из себя преданного рыцаря и идеального любовника, на-до-е-ло!!! Придворные лизоблюды и страшная головастая Красная Королева – было бы что в этой огромной голове…
Впрочем, в её недалёкости и самолюбовании есть свои плюсы. Главное сейчас – суметь сыграть на её слабостях:
- Моя Королева…
- Мой Валет! – как порой доверчив её взгляд! Надо воспользоваться случаем.
- Наш пленник упрямится и никак не хочет сознаваться, что он собирался устроить…
- Ты слишком мягок с ним! – в её голосе сквозит презрение?
- Я перепробовал массу методов, осталась лишь «железная дева», но этот упрямец скорее помрёт молча, чем что-то скажет. Нужна более изощрённая пытка.
- Какая?
Понизив голос, предлагаю ей своё решение. Как хорошо, что она и не предполагает, как сладко замирает сердце, когда я представляю, как подвергну нашу гостью мучительно-страстной пытке.
- Других способов не осталось? – настороженно спрашивает она.
- О, если бы они были – разве стал бы я изменять даже плотью той, кого я истинно люблю? – нежно поцеловать маленькую сухую ручку с алыми ногтями. – Не говоря уж о душе.
Она милостиво улыбается мне:
- Что ж, ты знаешь, что и как делать, мой верный Стэйн! Завтра, уже завтра ты примешься за дело с новыми силами, а пока иди отдыхай.
***
Порой дворец кажется той самой тюрьмой, а власть – пыткой. У королев не бывает выходных.
Судя по взгляду Стэйна, его интересуют вовсе не показания главного бунтовщика всей Страны Чудес, а растрёпанная девчонка. Сколько не закрывай глаза – похоть не спрячешь. Стэйн лжёт, но я позволю ему поиграть с красивой куклой, которой недолго осталось жить на этом свете: «Голову с плеч!» - и прощай, проблема по имени Алиса.
Но игры будут только завтра… Надеюсь, они не довели Шляпника до критического состояния прежними «развлечениями»?
Мой Валет доволен, да и я в какой-то мере тоже. Всё ради блага государства, и я доподлинно знаю, с кем он мне изменит, а это всегда можно будет вывернуть наизнанку и поставить ему в вину. Пусть развлечётся.
***
Стража тащит Шляпника за вывихнутые руки по длинному коридору и бросает на холодный каменный пол. Он без сознания, и мне остаётся лишь молить Высшие Силы, если они здесь вообще есть, о том, чтобы он очнулся, чтобы в темноте наших камер я увидела хотя бы слабый зеленоватый отсвет и смогла поймать тонкие крепкие пальцы, мягко сжать и согреть их.
- Шляпник… Шляпник, ты меня слышишь? – шестым чувством угадываю движение за решёткой, протягиваю руку и чувствую, как в мою руку ложится негнущаяся, холодная и опухшая кисть.
- Алиса… - слабый голос едва слышен, - называй меня Террантом…
- Террант, – какое необычное имя! – Террант, милый, что мне делать? Чем мне тебе помочь?
- Кажется, уже нечем мне помогать, Алиса… - в его голосе слабая улыбка, улыбка из последних сил. – Не хочу тебя пугать, но я боюсь не пережить эту ночь…
- Нет, Террант! Останься со мной, молю!
- Кажется, в тебе маловато булатности?
- Ты бросишь меня?
- Я останусь с тобой. Навсегда, - слышно, что последнее слово даётся ему с огромным трудом.
Пытаюсь сильнее просунуть руку сквозь решётку, надеясь коснуться рыжих волос, и вдруг чувствую, как моей ладони касаются губы, липкие от крови. Замираю от неожиданности, и в звенящей тишине наших темниц слышу хриплый вздох, больше похожий на всхлип. Его рука, обмякнув, тяжелеет и тянет меня к полу. Не отпущу, нет!
- Террант?.. – имя повисает в тишине. Нет ответа.
Вот и всё.
«Я останусь с тобой. Навсегда… В тебе маловато булатности?» - насмешливо спрашивает голос в голове, и я внезапно всё понимаю, и готова пуститься в пляс в своей клетке, выпустив помертвевшую руку. Там, за решёткой, осталась пустая оболочка, а твоя душа, милый Террант, отныне во мне, и она в безопасности!
«Валет любит тебя!»
Да, любит. Только правильнее назвать это иначе, и всё же он больше не подвергнет тебя пытке, ибо не поднимет руку на меня.
«Теперь, когда мы едины…»
…мы непобедимы!
***
Это утро станет особенным – я дождался исполнения мечты! Сегодня даже тюремные коридоры не кажутся такими мерзкими, как обычно, и стража не громыхает за спиной по каменным плитам пола. Сегодня я пришёл сюда один, и наши пленники поменяются ролями – очередь Шляпника сидеть в зрительном зале, а вот Алиса будет на коне. Точнее – на «кобыле»: удобно и соблазнительно…
Только вот странно – почему из камеры рыжего наглеца не доносится ни звука, но жёлто-зелёные глаза сверкают из угла Алисиной темницы?
Сейчас выясним. Рывком распахиваю дверь…
Последнее, что я вижу – яростное лицо Алисы с абсолютно жёлтыми глазами и безумной усмешкой, и её окровавленную руку с отросшими когтями, направленную прямо в мой единственный правый глаз…
Потом наступает ночь. Вечная ночь.